Нельзя в одну реку войти дважды. Но народ все равно пытается. Произведя настоящую революцию в кинофантастике фильмом «2001: Космическая одиссея», Стенли Кубрик через некоторое время попытался повторить свой триумф. Снова был выбран для экранизации короткий, но имеющий большой потенциал рассказ: «Суперигрушек хватает на все лето» Брайана Олдисса про то, как бездетная пара заводит в качестве ребенка андроида. Сам писатель, как и Артур Кларк когда-то, был приглашен для разработки сценария. Главная идея будущего фильма позволяла ставить перед зрителем сложные и неоднозначные вопросы, фабула давала возможность продемонстрировать странный образ грядущего, когда роботы станут неотъемлемой частью повседневной жизни человека. На этот раз Кубрик отворачивался от звезд, чтобы поговорить о людской природе, в некотором смысле смещал фокус с макрокосма на микрокосм. Но все пошло гораздо сложней, чем в первый раз. Фильм не клеился: Кубрик уволил Брайана Олдисса, нанял Боба Шоу, заменил его на Йена Уотсона и Сару Мейтленд и решил, что его фильм будет, прежде всего, своеобразной экранизацией «Приключений Пиноккио». Сценарий бесконечно переписывался, разрабатывались концепт-арты, но дело все не двигалось. В какой-то момент Стенли Кубрик призвал на помощь Стивена Спилберга, который уже успел продемонстрировать городу и миру, что можно творить на экране с помощью компьютерных спецэффектов, но и это не помогло. Спилберг даже получил предложение снять этот фильм, но отказался, думается, у него были серьезные резоны. Все это продолжалось и продолжалось, фильм официально значился в разработке, но уже никто, кажется, не верил в то, что съемки будут начаты. Желание Стенли Кубрика использовать в своем фильме в главной роли настоящего робота, а не актера, даже не казалось смешным, хотя можно было подумать, что гений просто чудит. В конце концов, самому Кубрику все это надоело, и он ушел заниматься «С широко закрытыми глазами», вещью предельно далекой от фантастики, всех этих роботов и прочих атрибутов то ли киберпанка, то ли антиутопии. А потом Кубрик скоропостижно скончался. Тут бы и сказке конец, но нашлись люди, заинтересованные в том, чтобы «Искусственный разум» все-таки был снят. Продюссер Ян Харлан и вдова Кубрика снова обратились к Стивену Спилбергу все с той же просьбой, на этот раз тот согласился. Тут-то работа и закипела, Стивен Спилберг не изменил себе в умение делать кино очень быстро. Учитывая все это, нет ничего удивительного, что «Искусственный разум» попал под пристальное внимание критиков. Пусть фильм и оказался коммерчески успешным, он не избежал крайне неоднозначной реакции. Многие увидели в нем своеобразное кощунство, мол, Спилберг сделал вовсе не такое кино, какое хотел бы Кубрик, наполнил его своим сентиментализм, в общем, надругался над памятью классика. На это Спилберг заявил, мол, все, что критикам кажется в фильме чисто спилберговским, было в материалах с самого начала, наоборот, мол, пришлось привнести чуток жести, чтобы не так приторно вышло. Скорее всего, Спилберг не лукавил. Сама тема предполагает определенною сентиментальность. В этом отношении то, что «Искусственный разум» снял все-таки Спилберг, кажется подлинной удачей. Волна критики схлынула, ныне «Искусственный разум» регулярно входит в списки выдающихся кинокартин нулевых, его влияние до сих пор чувствуется в фильмах и сериалах про то, что андроидам точно что-то там снится. Хотя, конечно, революцию он не совершил. Пока Кубрик его разрабатывал, зрители успели увидеть, по крайней мере, «Бегущего по лезвию» Ридли Скотта и «Терминаторов» Джеймса Кэмерона. И это не считая «Короткого замыкания» Джона Бэдэма, «Двухсотлетнего человека» Криса Коламбуса и других фильмов о дружелюбных и не очень роботах. В общем, надо было быть расторопней. Если же смотреть непредвзято, то нельзя не отметить, что в «Искусственном разуме» Стивен Спилберг продемонстрировал высочайший уровень профессионального мастерства, у него получилось кино, которое так и тянет назвать эталонным. Но, конечно, если вам не нравится чрезмерная сентиментальность, то от просмотра стоит воздержаться. Хотя за этой сентиментальностью и таится подлинный экзистенциальный ужас, чтобы его ощутить, надо просто внимательно смотреть. Есть в «Искусственном разуме» определенный подтекст, который убирает любое умиление. Все-таки не просто так уже в открывающей сцене ученый, занимающийся разработкой андроидов, говорит, что Бог создал людей только для того, чтобы они его любили.
Открывающая сцена в «Искусственном разуме» обманчива, она создает впечатление, что перед нами серьезная такая научная фантастика с мощной социальной подкладкой. Профессор Аллен Хобби (Уильям Хёрт) читает лекцию своим сотрудникам о том, что андроиды представляют собой всего лишь имитацию человека, пусть и совершенную, но все же. С ними можно делать, что угодно, они все равно полноценно не понимают происходящее. Но вот если создать андроида, способного любить… В конце концов, профессор предлагает разработать андроида-ребенка, который будет испытывать безответную любовь к родителям. В итоге может получиться совершенный ребенок, не взрослеющий, позволяющий в мире с контролируемой рождаемостью утешить любую семейную пару. Первым прототипом таких андроидов и является Дэвид (Хейли Джоэл Осмент), попавший в семью Свинтонов (Фрэнсис О`Конор и Сэм Робардс). У Свинтонов большая беда: их сын Мартин лежит в креозаморозке, так как болен неизлечимой пока болезнью. Дэвид должен стать утешением для несчастной матери, а в результате становится в ее глазах вторым сыном. В тот момент, когда Мартина неожиданно возвращают к полноценной жизни, так как все-таки найдено лекарство от его недуга, становится ясно, что у нас тут все-таки семейная драма. Но и это обманчивое впечатление. В какой-то момент безутешная миссис Свинтон будет вынуждена оставить Дэвида в глухом лесу, в общем, все так, как бывает в сказках. И именно сказкой по сути и является «Искусственный разум», да-да, «Приключения Пиноккио», все, как Кубрик и планировал. Дэвид хочет стать живым мальчиком, чтобы завоевать любовь женщины, которую считает своей матерью (а точнее соответствовать ее ожиданиям). Не умеющий отличать вымысел от реальности, он отправляется на поиски Голубой феи, той самой из книжки Коллоди. По пути его ждут самые разные приключения и, в конце концов, он доберется-таки на самый край света, где плачут львы…
Львы, кстати, там и впрямь плачут. Но, конечно, не настоящие. В этом фильме легко обмануться в плане того, что тут живое, а что нет. Вон, даже многие критики (а уж они-то точно должны смотреть кино крайне внимательно) в эпилоге «Искусственного разума» приняли роботов за инопланетян. Стивен Спилберг тогда разозлился, кинулся поправлять и пояснять, но на самом деле это была еще одна его художественная победа. Метафора вырвалась за пределы художественного пространства, что может быть лучше.
В идейном плане «Искусственный разум» работает на дихотомии рукотворного и настоящего. А еще – иллюзорного и действительного. С одной стороны у нас есть, грубо говоря, сообщество роботов и сообщество людей. И речь тут идет не о том, что роботы ведут себя живей и подлинней, чем люди. Отнюдь: роботы вполне себе роботы, люди вполне себе люди, пусть и самым разумным (можно даже сказать, что самым мудрым) оказывается роботизированная игрушка, медвежонок, который точно похитит ваше сердце. Но на стороне роботов явное преимущество: они вполне себе способны пережить людей и вряд ли будут заниматься самоуничтожением. В этом отношении, конечно, поцивилизованней выглядят. Тут можно проводить различные параллели исторические, додумать даже первых христиан, которых рвали на римских аренах львы, но в фильме это и так прекрасно показано, додумывать ничего не надо. С другой стороны, по мысли профессора Хобби именно вера в иллюзию, способность идти вперед ради мечты, даже если она в принципе неосуществима, и делает человека человеком. Его восхищает Дэвид, который хочет стать настоящим мальчиком и все для этого делает, хотя очевидно (только не Дэвиду), что это в принципе невозможно. Кстати, Кубрик одним из вариантов финала первоначально предлагал именно такой: все у Дэвида получилось. В какой-то степени миссис Свинтон, принявшая Дэвида в качестве своего второго ребенка, тоже находится в плену иллюзии. Ничего хорошего ей, конечно, не светило. По-хорошему, и у нее, и у Дэвида случилась некоторая системная ошибка (по разным причинам, конечно). И именно здесь и таится тот самый экзистенциальный ужас, о котором говорилось выше. Но все гораздо хуже, чем может показаться на первый взгляд. Живая женщина все-таки сможет утешиться, пережить боль и двигаться дальше, робот же лишен этой возможности. При этом никто не может сказать, где тут видимость, а где подлинность, алгоритм работает совершенно. Скрывается ли за бесконечным стремлением Дэвида хоть что-то, сложно сказать. В эпилоге нам дают понять, что все-таки да, есть там человечность. Но некоторая неуверенность у зрителя неминуемо останется. Делайте с этим, что хотите, но про хэппи-энд забудьте. Тут не хэппи-энд, тут что-то другое.
«Искусственный разум» и впрямь выглядит шедевром на все времена. С точки зрения картинки не постарел, смотрится прекрасно и сейчас. Затонувший Нью-Йорк, – а потом и замерзший – до сих пор восхитителен, а это далеко не единственная футуристическая локация. Актеры справились со своими ролями просто шикарно, особенно те, кто играл роботов. Понятно, что Хейли Джоэл Осмент идеально подходил для своей роли, он одним только взглядом был способен вызвать прилив жесточайшего умиления. Хотя порой и выглядит весьма жутковато (просто оцените его игру в первой четверти фильма). Есть тут еще и Джуд Лоу. Его роль робота-любовника невероятно яркая, он вполне себе может затмить даже нашего любимого медведя. Сама же история рассказана грамотно, с большим мастерством. Стивен Спилберг не допускает ни одной лишней сцены, да, ритм слегка сбивается во второй половине, но там вопросы, скорее, к длине эпизодов, чем к их наполнению. По «Искусственному разуму» можно учить сценарному мастерству, а еще тому, как расставлять в фильме визуальные символы, которые будут служить дополнительным смысловым каркасом. Например, обратите внимание, как появляется в доме Свинтонов Дэвид. Запомните этот первый кадр с ним, силуэт на фоне яркого белого света. И тогда не будет никаких вопросов об инопланетянах в эпилоге.
Главное не принимать «Искусственный разум» за семейное кино. Да, первоначальная интонация может в этом отношении и обмануть (а тут многое обманывает, это прямо один из основных принципов местного сторителлинга), но за всей этой сказочкой скрываются далеко не детские идеи. Да и линия робота-любовника как-то не для семейной аудитории. Возможно, именно этот фильм можно назвать самой взрослой работой Стивена Спилберга. И в этом нет ничего удивительного, в конце концов, он шел по следам Стенли Кубрика, который снимал какое угодно кино, но только не простое. И пусть вас не смущает вся эта сентиментальность, тут ею только внимание отвлекают.
облако тэгов
